Персональный сайт - Картина Джогина П.П.

     Разными путями попадают в музей предметы. Бытовые и этнографические вещи, как правило, собираются сотрудниками в результате посещения сельских домов и городских квартир. Что-то вынимается из сундуков, из посудных шкафов и передается в музей. Случается порой не побрезговать поискать что-то на пыльном чердаке или в замшелом сыром подвале. Иногда история поступления в фонды того ли иного памятника старины приобретает буквально детективную окраску. В фондах Валаамского музея немало таких предметов. Был также в истории собирательной работы Валаамского музея единственный пока случай, когда прекрасная картина XIX века была приобретена на аукционе. Как это происходило? Хочу поведать об этом читателям.

      Находясь в Петрозаводске, где в зимнее время находился офис Валаамского музея, я получила в середине марта 1988 года письмо от художника Владимира Погорелого. Начиналось оно так: «11 апреля в Ленинграде, в помещении музея Ф. М. Достоевского на одноименной улице будет проходить аукцион по продаже живописных работ XVШ-XIX вв. Одна из работ, может быть, заинтересует Вас: художник Джогин П. П. /1834-1885 гг./ «Валаам. Белый скит», холст, масло...».

      Естественно, я тут же начала переговоры по телефону с городом на Неве, с музеем великого писателя. Мои настойчивые попытки уговорить организаторов аукциона уступить картину музею без торгов, конечно, не увенчались успехом. Стало ясно надо ехать на аукцион. Выяснив, что картина - подписная, атрибутирована специалистами Государственного Русского музея, ими же и оценена в 3500 рублей - по тем временам стоимость огромная, и это была еще только стартовая цена. Заручившись разрешением Министра культуры Карельской АССР О. М. Стрелкова от 30.03.88 г. и других вышестоящих организаций, а также гарантийным письмом на оплату по безналичному расчету, я собралась в дорогу.

      Аукцион готовился Ленинградским отделением Советского фонда культуры и назывался «Наследие». На мне лежала беспредельная ответственность: не упустить картину, во что бы то ни стало заполучить ее на Валаам. Насколько мне помнится, картина Джогин была самой большой среди выставленных на этом аукционе, и, кажется, самой дорогой. Как я убедилась, название в каталоге было ей дано неправильно - на холсте был изображен не «Белый» скит (Всех Святых), а Никольский. «Не беда, переименуем», — подумала я тогда, словно картина была уже наша.

      По мере того как день торгов приближался, нарастало напряжение в моей душе. У меня были даже свои «болельщики»: тот же Владимир Погорелый, его друзья: Николай Бушихин, Александр Дельнов. Поддерживала меня и Валентина Куликова, наша бывшая сотрудница. Она тоже пришла па аукцион понаблюдать за торгами. Здесь же мне довелось встретиться и с некоторыми из своих однокурсников по Академии художеств, пришедшими постараться для «своих» музеев. Многие из них вполне могли оказаться моими соперниками. Трудно передать словами то волнение, которое мне пришлось тогда испытать.

      В назначенный день все участники аукциона собрались и зале. Каждому участнику выдали номер. Мне тоже досталась «лопатка» с цифрами, подобная тем, с какими ходят наши экскурсоводы на Валааме, чтобы кто-то из туристов ненароком не потерял своего гида.

     Начались торги. Каждый подъем номера над головой означал повышение цены на 100 рублей. Желающих приобрести «Валаамскую» картину оказалось достаточно много. За моей спиной был лес «лопаток» после каждого .удара молотка. У меня появилось даже подозрение: «Подставные», но выхода не было. Главное было - не допустить последнего, третьего удара молотка, после которого картина считалась бы проданной не нам. Я снова и снова поднимала свой номер, тем самым делая ее каждый раз еще на 100 рублей дороже. Между тем, в кармане у меня были копейки. Шелестел лишь лист бумаги с текстом гарантийного письма. Стартовая цена в 3500 рублей выросла уже до пяти тысяч, а лес «лопаток» за моей спиной оставался столь же непроходимым. «Даже если до десяти тысяч дойдет, все равно буду биться»,— думала я, вновь и вновь упрямо поднимая свой номер. И вот, ура! После 5100 рублей соперников за моей спиной уже не осталось. Продано!

      В большом волнении я вышла в фойе. Знакомые и незнакомые люди кинулись поздравлять меня с приобретением. Я была счастлива: сразу после оплаты, которую перечислит Министерство культуры КАССР, замечательная картина получит свою постоянную «прописку» на Валааме!

      Кто был прежним владельцем картины, осталось для музея неизвестным. Состояние холста оставляло желать лучшего, была необходима реставрация. Летом 1988 года Валаамский музей намечал в Ленинградском зале Союза художников РСФСР на Большой Охте выставку «Валаам и Северное Приладожье в произведениях изобразительного искусства». Картина должна была занять там свое место. Молодой сотрудник Пушкинского СНРУ треста «Леноблреставрация» Нина Исааковна Pvсакова взялась за подготовку картины к экспонированию. К моменту открытия выставки она была готова. В ряду других полотен, взятых на время выставки из Государственного Русского музея, картина выглядела солидно и органично. Имя автора, Павла Джогина, было представлено солидно, полноценно и весомо.

      П. П. Джогин написал этот пейзаж в 1867 году. Это не единственная картина, выполненная им на основе впечатлений о Валааме. На остров впервые он приехал в 1865 г., хотя вплотную стал работать над валаамскими ландшафтами только зимой 1858-1859 гг. Тогда трое друзей, учеников Академии художеств: он, И. И. Шишкин и А. В. Гине, самозабвенно трудились над альбомом литографий по этюдам, выполненным на Валааме И. Шишкиным.

      Несмотря на то, что Валаамский музей в 1990-е годы переживал не лучшие времена, картина Джогина уже побывала на выставках в Финляндии (г. Иисалми, 1992 г.), в Санкт-Петербурге, во Дворце Белосельских-Белозерских (1994 г.), неоднократно экспонировалась в Сортавала.

     Новый этап ее «биографии» начался с реставрации в 2005 г. перед выставкой «Остров монашеского подвига» в «Музее воды» в Санкт-Петербурге (2005 г.), откуда она вернулась на остров в новую «квартиру» - только что построенные музейные помещения на Свято-Владимирском скиту. Здесь теперь созданы наиболее благоприятные условия, способствующие ее сохранности. Картина включена в план новой постоянной музейной экспозиции. Это может послужить толчком к более систематическому изучению творчества автора, являвшегося другом и «однокашником» более известного великого русского художника - Ивана Ивановича Шишкина.

КРАТКО ОБ АВТОРЕ КАРТИНЫ:

      Павла Павловича Джогина нельзя назвать художником со счастливой творческой судьбой. Успехи его были связаны главным образом с годами его учебы в Академии художеств. Его слабохарактерность, и как следствие, не слишком удачно сложившаяся жизнь, не позволили ему подняться к тем вершинам, на которые мог бы позволить взойти уровень его дарования. Наследие его достаточно обширно, но мало изучено, распылено по разным музеям. На основе тех источников, которые к настоящему времени удалось рассмотреть, биография художника вырисовывается довольно скупо. Не сохранилось, к сожалению, и ни одного его портрета. Павел Джогин родился 15 февраля 1834 г. в селе Понуровка Стародубского уезда Черниговской губернии. Принадлежал к дворянскому сословию. Детство провел в родных местах, учился в Черниговской гимназии. В Академию художеств поступил в 1854 г. на правах вольно-приходящего ученика, где был определен в мастерскую С. М. Воробьева. В Академии его ближайшими друзьями стали Иван Иванович Шишкин и Александр Васильевич Гине.

      Учеба в Академии протекала поначалу довольно успешно. Налицо были признаки несомненного дарования. В 1858 г. он получил малую серебряную медаль, и, начиная с марта того же года, участвовал в академических выставках. После отъезда И. Шишкина за границу на казенный счет, Гине и Джогин остались продолжать учебу в Академии с благими намерениями - завоевать ее высшие награды и устремиться по тому же пути, что и уехавший их более успешный товарищ,

      На сегодняшний день нет достаточных данных, чтобы с большей или меньшей обстоятельностью описать время жизни и учебы Джогина до 1862 года. Однако можно догадаться, что успехи его круто пошли на спад. Он признается в этом И. Шишкину в письме в Германию: «Слушай: писать только не о чем. Питер все тот же, мы все почти теми остались, какими ты нас знал, особенно мы с Александром Васильевичем. [...] Оба мы опять по-прежнему оборвались на экзаменах, но вот уже навсегда, навсегда двери милосердия академического для нас затворились...» (Шишкин Иван Иванович. Письма. Дневник. Современники о художнике. Л. Искусство, 1978). Об одной из его картин 1862 г. Ознобишин писал Шишкину: «Джогин прогрессивно написал плохую вещь, за что и выгнан из Академии «За неуспех в искусстве» (там же). А Джогину в то время было не до учебы, так как он был в состоянии влюбленности, намеревался жениться. Не чужд был он и увеселительных компаний, чему отдавал немало времени. Тем не менее, Джогин вышел из состава учеников Академии с аттестатом классного художника, который был ему выдан с учетом его прежних успехов. Чтобы работать по заказам, он вступил в Петербургскую Артель художников, куда вошли многие участники так называемого «Бунта четырнадцати», потрясшего тогда стены Академии.

     Трудно с уверенностью утверждать, когда именно состоялась первая поездка П. Джогина на Валаам. 1865 год отмечен первым из известных его произведений, выполненных по валаамским мотивам В Государственной Третьяковской галерее хранится картина «На Валааме», датированная именно этим годом. Можно предположить, что, начиная с этого года, он творчески активизировался, так как за картину «Вид Черниговской губернии», написанную двумя годами позже и хранящуюся в Русском музее, ему присвоили звание академика. Тем же, 1867-м годом, датируется и картина «Валаам. Никольский скит» - «героиня» нашего сегодняшнего повествования. Трудно с уверенностью утверждать, выполнена ли она на основе впечатлений и этюдов более ранних лет, или это результат новой творческой поездки П. Джогина на Валаам в компании с И. Шишкиным.
Все остальные годы жизни Джогина просматриваются еще более туманно и неопределенно. О направлении его творческих устремлений и тематике можно судить по названиям произведений. Он писал окрестности Петербурга, пейзажи Нижегородской и Черниговской губ, пейзажи Эстляндии (Эстонии) близ Нарвы. Стиль произведений этого его зрелого периода определяется как «академический романтизм». Заметны его достижения и в области пейзажного рисунка.

«В последние годы своей жизни», -как писал один из составителей биографического очерка о художнике Вл. Греков, - «принужденный работать исключительно для магазинов и вообще для художественного рынка, он писал свои картины без этюдов, не справляясь с натурой, на заученные мотивы и рутинными приемами. Однако, и в этих видах проглядываются следы его дарования» (Русский биографический словарь. СПб,1908). Умер II.II. Джогин 4 февраля 1885 г, В Петербурге, в полной нищете.

Главный хранитель Валаамского музея Печёрина Л.Н.
Газета «Свет Валаама» № 7-8(19) июль -август 2008 г., с.5.

Мой сайт